Комната, в которой оказался мальчик, была более чем мрачная. Холодные каменные стены, множество причудливого вида предметов, от которых при всем желании нельзя было ожидать ничего хорошего, полумрак, психологически подавляющий всякого, кто попал сюда впервые и мешающий реально оценить ситуацию. И без того устрашающее впечатление усугубляли пятна крови на таинственного вида агрегатах, ютящихся у стен, специфический запах, который отбивал у входящего всякое представление о цветочных и каких бы то ни было других приятных ароматах, а так же сам Зельевар, который, как никогда, был похож на вампира в своей кожаной мантии и с этим выражением лица.   
- Не удивлюсь, если увижу где-нибудь в углу чей-то труп… – подумал Невилл, мрачно осматривая обстановку комнаты, все еще стоя на коленях на холодном каменном полу. Взгляд на пару мгновений остановился на стеллаже с разнообразными зельями. Хм… Большую часть зелий я не знаю, но здесь есть и целебные зелья. Наверняка для того, чтобы продлить ненадолго жизнь жертв, дабы можно было еще немного попытать их…
- Куда этого? – вздрогнуть, услышав голос Долохова. Он был так увлечен осмотром окружающих его предметов, что совсем забыл о своих пленителях. Но они, к несчастью, о нем не забыли…
- Как обычно. – поежиться, испуганно ссутулившись, чтобы казаться как можно ниже и неприметней. Да, он уже успел забыть о том, каким холодным и равнодушным может быть этот голос, каким цепким может быть этот взгляд черных глаз из под полуопущенных век... Совсем как на уроках и отработках, когда парню хотелось провалиться под землю только для того, чтобы больше его не слышать, больше не чувствовать на себе его внимания.
Его весьма бесцеремонно подернули вверх за ворот полуразорваной рубашки, ставя на ноги и волоча к цепям посреди комнаты. Ворот резко врезался в горло, перекрывая дыхание и заставляя парня извиваться в руках Пожирателей, борясь с удушьем, пытаясь сделать вдох. В конце концов, рубашка не выдержала. Ткань с жалобным треском покинула тело мальчика, обнажая его худощавую, слегка подкачанную фигурку, исперещренную шрамами, оставшимися после пыток и наказаний Кэрроу в школьную пору, и свежими ранами, оставленными заклятиями Пожирателей после его поимки. Хорошо хоть брюки на мне оставили… Не хватало, чтобы меня еще голым разглядывали. – мелькнуло в сознании у парня, на мгновение неловко покрасневшего от своих мыслей. Перспектива оказаться совершенно голым перед Снейпом казалась парню просто дикой и пугала еще больше, чем все эти таинственные предметы для пыток вместе взятые.
Неистово сопротивляться своим огромным противникам, пытаясь вывернуться из их рук пока они тащили его.  Успеть пару раз ударить Долохова прежде, чем металлические кольца цепных браслетов сомкнулись на руках, ограничивая движения Невилла. Один из пленителей остался рядом с ним, другой ушел куда-то назад, наверное, к стене. Вскоре до слуха Невилла донесся скрежет какого-то механизма, цепь, продетая сквозь наручники, нацепленные на руки мальчика, звякнула и поползла вверх, заставляя парня выпрямиться, явив свой истинный рост, и вытянуть руки вверх. Затекший позвоночник, привыкший к сутулости Невилла, отозвалась тупой болью.
За удары ему никто не отомстил, они торопились… Не потому, что не хотели позабавиться с ним, нет… Они боялись Его. Снейпа… Невилл читал в их глазах ужас перед этим человеком. Для этих двоих бывший профессор зельеварения был не хуже самого Лорда и внушал им не меньший страх перед своей персоной. Конечно… Правая рука Лорда, человек, который мог бы возглавить УПСов при его смерти, продолжить его дело, стать его Наследным Принцем. Единственный человек, который мог сравниться с ним, с Великим Темным Лордом по жестокости, уму и даже силе… Его верный и самый талантливый ученик.
Горькая усмешка. Да, судьба никогда не была благосклонна к нему, Невиллу Лонгботтому – самому неуклюжему и неудачливому ученику Хогвартса, наверное, за всю его историю. Пожиратели ушли, захлопнув за собой массивную каменную дверь. И почему он посчитал, что она сделана из дуба? Наверное, лишь потому, что снаружи она была облицована именно этим деревом. Чтож, теперь даже если ему и удастся каким-нибудь образом вырваться, в чем парень теперь очень сильно сомневался, и добежать до двери, то эта попытка побега будет бесполезной, бессмысленной… В одиночку ему никогда не сдвинуть эту огромную плиту из камня. Интересно, а Снейп хоть меня узнал?
- Думаю, вы догадываетесь, зачем вы здесь оказались и что я хочу от вас услышать. Итак, каков правильный ответ на вопрос - где прячутся остатки ордена феникса и примкнувшие к ним? – он подошел бесшумно, сзади, как всегда, а в Его голосе сквозили те самые преподавательские нотки, с которыми он вечно обращался к парню, когда тот что-нибудь натворит. Невилл почувствовал, как ладони рук привычно вспотели, ноги и плечи словно налились свинцом, парню вновь захотелось ссутулиться, но сделать это теперь было невозможно – цепи мешали. И почему Он на меня так действует? Снейп уже давным-давно перестал быть его боггартом, но мальчик все равно не прекращал испытывать страх перед этим человеком. Скорей по привычке, нежели потому, что ему действительно было страшно… Встряхнуть головой, стряхивая с себя наваждение и застарелый страх, и нагловато улыбнуться Снейпу, сделав вид, что его жгуче интересуют предметы, расположенные в этой комнате.
- Милые игрушки, сэр. И мне все это придется опробовать на себе? Мммм… Ничего себе перспективка! – голос зазвучал весело, непринужденно, будто бы мальчик был здесь гостем, а не пленником, приговоренным к смерти от пыток. Снейп никогда не слышал его веселого голоса. Вряд ли это произведет на него хоть какое-нибудь впечатление, но подобная наглость может вывести зельевара из себя. Раньше начнем – раньше закончим.
- Что? Приставили обрабатывать малолеток? Завидная должность... Похоже, Вас уже не так ценят, как раньше. Все серьезными делами занимаются, а Вы, по приказу вашего любимого Лордика, из малолеток души выколачиваете? О, как же низко вы пали! – добавить в голос немного сочувствия и жалости, чтобы наверняка довести Мастера Зелий до бешенства. Ну, по крайней мере попытаться это сделать…

Отредактировано Neville Longbottom (2010-07-24 11:49:44)

Как ни странно, страх почти прошел. По крайней мере парень не чувствовал его на данный момент. Чего ему бояться? Очередных пыток? Это просто смешно! Боль? Он никогда не боялся боли. Унижение? К нему он привык с детства. А больше этому человеку напугать его нечем. Только если снятием баллов! – мысль, мелькнувшая в сознании мальчика, заставила того улыбнуться. Как бы то ни было, но человек, стоящий перед ним, - всего лишь его бывший учитель, который некогда отвечал за их безопасность.
«Я отвечаю за вашу безопасность!» Если бы Невилл сейчас вновь услышал из уст Снейпа эту фразу, то подземелье бы наполнилось его мрачным, холодным, немного безумным хохотом. Безопасность? Быть может, раньше так и было, но не последний год их обучения, если можно назвать обучением годовое сопротивление новой Хогвартской власти…
Кажется, то бессчетное количество Круцио, которым меня подчевали Долохов с Лестрейнджем эти три дня, не прошли даром… – подумал Невилл, чувствуя, что ему в данный момент ужасно, можно даже сказать, безумно весело. Весело от осознания того, что вот-вот начнутся пытки, после которых он вряд ли выживет… Весело от того, что пытать его будет именно Снейп – человек, которого мальчик любил, ненавидел, хотел и боялся большую часть лет своего обучения в школе.
- Нравится? – Снейп был похож на стервятника, предвкушающего скорую трапезу из отборной падали. Глаза его хищно блестели, а оскал белых зубов не предвещал ничего хорошего. Он похож на какую-то общипанную, голодную птицу с кривым клювом… Губы мальчика вновь дрогнули в мягкой, беззлобной, добродушной улыбке. Друзья всегда очень ценили его за то, что даже в самой тяжелой и безысходной ситуации Невилл мог улыбаться. Улыбаться, вселяя в них надежду и ошеломляя улыбкой врагов. Вот и сейчас он улыбался. Улыбался, весело, задорно заглядывая в глаза своему новому мучителю, гадая, что же творится в его черной, как ночь, душе… Раньше Невилл никогда не осмеливался даже оторвать взгляд от пола в присутствии этого человека. Раньше мальчик никогда не смотрел ему в лицо, в эти черные бездонные глаза… Теперь же его взгляд медленно, изучая и запоминая каждую черточку, каждую морщинку и складочку, скользил по лицу Снейпа, изредка останавливаясь на самых привлекательных, по мнению Невилла, его частях. - Опробуем, если ты правильно попросишь. – голос его бывшего профессора немного изменился, став не таким холодным и безразличным, но его глаза и выражение лица выдавали всю фальшь этого изменения.
- С чего бы это я должен проси… – закончить свою мысль парню не удалось. Кулак Снейпа резко, с силой врезался в грудную клетку Невилла, заставив мальчики пронзительно вскрикнуть от неожиданности и силы удара и тот час крепко сжать зубы, с тихим присвистом сквозь них резко выдохнув. Ребра отозвались жалобным хрустом и резкой болью, насквозь прокалывающей поврежденную область тела. На пару мгновений перекрыло дыхание. И без того бледное лицо Невилла стало еще белее, широко распахнутые глаза, в которых немым укором застыла боль, все еще, не мигая, смотрели в лицо Снейпу.
- Это неправильный ответ на заданный мной вопрос. – холодный, беспристрастный голос, совершенно непроницаемый вид. Зельевар вжился в свою роль палача и, похоже, получал от этого немалое удовольствие. 
- Разумеется, играть в отважных борцов со злом, прячась в грязи и бессильно строя планы мести гораздо более серьезное дело. Или, быть может, вы мните себя новой надеждой магического мира?
Возможность нормально дышать уже вернулась к Невиллу, правда каждый вдох отдавался резкой болью в груди. Услышав слова зельевара, мальчик громко расхохотался, то и дело вздрагивая и морщась от неприятных ощущений в грудной клетке.
- О, профессор, боюсь, я как обычно не выучил урока, поэтому не могу Вам ответить! Назначите  отработку новой надежде магического мира, сэр? – едва проговорил мальчишка, давясь хохотом.
Как ни странно, но Снейп был не так уж неправ… Нет, конечно Невилл не считал себя новым Избранным. Он даже не сравнивал себя с покойным Гарри Поттером, считая того намного сильнее, смелее и умнее себя. За него это делали другие: Гермиона, Рон, Орденцы – все, кто знал о пророчестве, все, кто не потерял надежду. Он стал их новой надеждой, их новым юным лидером, что не раз возглавлял вылазки против Пожирателей. Члены Ордена его готовили намного лучше, чем других ребят, уделяя его обучению уйму времени.

Его наглость, как и подозревал Невилл, на Снейпа не произвела почти никакого впечатления. Впрочем, как и обычно. Для этого человека Невилл всегда был ничем не лучше слизняка, которого вот-вот необходимо добавить в зелье. Парень не вызывал у Мастера Зелий почти никаких эмоций. Быть может только отвращение, да и то вряд ли...
- Как измельчали надежды магического мира. Если у сброда, трусливо забившегося в нору, о которой вы мне так не хотите сообщать, не нашлось никого поприличнее никчемного мальчишки, то милосердней было бы добить их сразу, чтоб не мучились. – профессор медленно цедил слово за словом, будто отмеряя некое количество сока бубонтюбера, необходимого для приготовления зелья.
Просто промолчать в ответ, продолжая улыбаться. Приступ хохота уже прошел, боль в груди приутихла. Его улыбка не нравилась Зельевару, он это видел. Она раздражала, немного злила его. Поэтому Снейп, не раздумывая, решил стереть улыбку с лица мальчика, резко ударив кулаком в зубы. Невиллу удалось предугадать удар и немного отклонить голову, сохранив тем самым свои зубки в целости и сохранности – он пришелся вскользь, разбив губы и посадив синяк в их уголке.
- Так это ваше нелепое подражание Поттеру заставляет вас стремиться к этому глупому геройствованию? Быть может, вы желаете еще больше усилить сходство с бывшей надеждой магического мира? Скажем, получить отметину на лбу или периодически любоваться для поддержания себя в тонусе на гранитный памятник на могиле ваших свихнувшихся родителей?
Обычный холодный взгляд, обычный снисходительный профессорский тон, обычное почти бесшумное шуршание мантии о пол, банальная попытка давить на чувства Невилла - Снейп был до смешного предсказуем. На лице парня вновь появилась улыбка. Холодная, ничего не выражающая, жестокая улыбка.
Наверное, Снейп думал, что он будет плакать, кричать, стонать, молить или вопить проклятия в его адрес, но Невилл не собирался этого делать. Он устал... Устал плакать, глядя в мертвые лица друзей, устал кричать в попытках уменьшить душевную боль от утраты, устал проклинать людей, что убили их... Тупо устал.
Слезы давным-давно высохли, крики и проклятия смолкли. Окровавленное, израненное утратами сердце покрылось, как подживающая рана, багровой жесткой корочкой, заключающей его чувства в футляр безысходности, обреченности и смерти... Лицо застыло каменной маской, на которой последнее время редко появлялась добродушная, теплая, живая улыбка – большей частью лишь ее холодное, жалкое, равнодушное подобие, искажающее лицо, как страшный шрам или увечие. В глазах почти больше не было былого тепла, сочувствия, задора, любви - лишь остекленелый, пустой взгляд из под полуопущенных век. Румяное, круглое лицо обратилось в белое, исперещренное шрамами и ранними морщинками, густые каштановые волосы то тут, то там белели ранней сединой. Бессилие обратилось в силу, безвольность - в волю. От бывшего добродушного растяпы Невилла почти ничего не осталось...
Он слишком часто терял. Его сердце ожесточилось, перестало так разрываться от боли после каждой утраты. Но все же парню в этот момент было немного больно. Одно дело терять людей, которые называют себя его друзьями, но, зачастую, которые ими не являются, а совершенно другое – обречь на смерть или муку родных. Тех, кто родил, растил, любил его, кто дорожил им, кому он был небезразличен.
Этот чертов ублюдок Снейп прощупал и нажал на его слабое место. Недаром он был лучшим учеником и последователем Темного Лорда. В голове мелькали не очень приятные мысли. Бабушку, тетушку Энид и дядюшку Элджи они смогут найти и убить, лишь выпытав у меня сведения о размещении лагеря повстанцев, ведь они присоединились к нам, но папа с мамой… Быть может, так будет лучше? Будет лучше, если они умрут…
От подобных мыслей хотелось выть волком, но за все время раздумий на лице мальчика не шевельнулся ни один мускул, внешне ничто не выдавало его боли и беспокойства. Слизнув кровь с губ, мальчик безразлично промолвил:
- А вы считаете, что шрамов на моем лице недостаточно? Что ж, можете попробовать… Кстати, профессор, можно поинтересоваться? Заводя разговор о родителях, Вы на что-то рассчитывали, сэр? Хочу Вас немного огорчить… Ваш расчет с треском потерпел сокрушительное фиаско.
Еще один уничижительный взгляд в его сторону и Снейп стремительно скрывается за его спиной. Видимо решил воспользоваться какой-то из своих милых игрушек для пыток непокорных, неразговорчивых пленников. – Невилл мрачно усмехнулся, гадая, с чем же вернется его бывший профессор. Шагов зельевара слышно не было, но парень точно знал, что Снейп стоит у него за спиной. За столь продолжительное время обитания с этим человеком в Хогвартсе мальчик научился чувствовать приближение Мастера Зелий каким-то таинственным шестым чувством. Хотя сейчас шестое чувство Невиллу не было необходимо: он просто кожей чувствовал дыхание алхимика у себя за спиной.
- Итак, вижу, без стимула для раздумий в нужном направлении вы соображать отказываетесь.
Свистнул хлыст и тяжелый удар обжег спину мальчика, заставив того слабо дернуться в оковах, зашипев от боли. Вслед за первым на спину обрушился второй удар, пульсирующей болью отпечатавшись на спине. Напрячь мышцы, ожидая последующего удара, но его не последовало. Вместо этого в воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь дыханием мальчика и его палача.
- Мне повторить свой вопрос, или вам хватило двух раз, чтобы запомнить?
Глухой голос Снейпа сулил огромные неприятности в случае отрицательного ответа, но Невилла напугать этими опасными нотками, проскользнувшими в тоне этого мужчины, было сложно.
- Кажется у меня что-то с памятью, профессор. Никак не могу запомнить Вашу пустую болтовню, а напоминалка, как назло, где-то потерялась.

Снейп оскорбил его родителей… Равнодушие и беспокойство, гложущие душу парня, сменились сильной, безысходной яростью. Невилл рванулся, пытаясь вырваться из оков, неестественно выгнувшись, но тут же бессильно обмяк в цепях. Не будь мальчик сейчас намертво скован по рукам и ногам, на одного Пожирателя у Лорда стало бы меньше. Ненависти и желания убить в этот момент Невиллу хватило бы на сотню Авад и, будь у него в руках сейчас палочка, первая из них полетела бы в голову Снейпа.
- Повтори, что ТЫ сказал, скотина? – тихо прошипел мальчик. - Быть может освободишь мне ручки и ножки, дашь мне в ручки палочку и испытаешь на своей вшивой шкурке парочку Круциатусов, Лордовская Сучка? А потом еще и Аваду! Хотя… Нет. Нет, Круциатус и Авада - это слишком мелко. О, да, я бы сделал с тобой нечто другое, если бы мог… Абсолютно другое. Ты бы пожалел, что на свет родился, подонок сальноволосый!
Ярость горючей смесью разливалась по всему телу, барабанной дробью отдаваясь в висках. О, да, он бы сделал с ним нечто совершенно другое, будь парень на месте Снейпа. Просто представить себе эту картину:
Все то же холодное подземелье, все та же комната, но ее обстановка немного поменялась… Устрашающие конструкции вдоль стен исчезли так же, как и этот мерзкий запах и большая часть предметов, коими были обвешаны стены. Вместо этого в комнате появилась парочка деревянных шкафов, чье содержимое знал лишь Хозяин этой комнаты – Невилл Лонгботтом. Всего в комнате было три двери: одна входная, а две другие вели в две просторные подсобные комнаты специального предназначения, до некоторого времени неизвестного «гостям» здешнего Хозяина. Всего одно кресло и одна странная конструкция, стоящая в дальнем от входа углу, похожая то ли на стол, то ли на кровать с прикрепленными к ней в определенных местах наручниками с массивными браслетами – вот и вся мебель, что находилась здесь вместе со шкафами. Стеллаж с зельями остался, но эти зелья были предназначены не для того, чтобы причинить жертве как можно больше боли… Нет, их действие было иным, но изламывало душу, характер и волю не хуже, чем зелья Снейпа.
А вот, кстати, и сам профессор. Зельевара буквально втащили в комнату два громадных аврора.
- Ааааа… Лонгботтом. Что ж, рад был бы сказать, что счастлив вас видеть, но, увы – это будет слишком грубой ложью… Всегда знал, что Брувстер – долбанный садист. Весь в Аластора! Поставить моим палачом именно Вас, думаю, было верхом его извращенной фантазии. – Мастер Зелий осмотрелся, взгляд его упал на стеллаж с зельями. - О, я вижу Вы нашли в моей лаборатории «шедевры», сваренные Вами на моих уроках. Решили испробовать их действие на мне?
Снейп был в своем репертуаре: сыпал язвительными замечаниями на право и на лево. Правда он уже не выглядел так повелительно и устрашающе, как раньше. Зельевар потерял свое влияние над ним… Зато Невилл приобрел влияние над Зельеваром.
- Вымойте его! Не хочу, чтобы от него воняло, как от ведра с отходами. И уделите побольше внимания его волосам… Смойте наконец с них весь этот жир, который профессор никак не решался смыть сам в свое время. – авроры захохотали и поволокли бывшего профессора зельеварения к одной из дверей.
Фраза про волосы оказала должное влияние на Снейпа. Он перестал язвительно ехидничать и уставился на него взглядом, полным ненависти, одновременно пытаясь сопротивляться двум своим пленителям. Невилл сел в кресло и расслабился. У него есть время собраться, сосредоточиться, подумать… Мыть пленника будут примерно пол часа. Вымоют, выбреют… Даже в интимных местах. На теле бывшего Зельевара не будет ни одного лишнего волоса. Почему? Потому что ОН этого хочет. Он – Невилл Лонгботтом, один из бывших, самых ненавистных для Мастера Зелий учеников. Ученик, которому Снейп одним своим существованием отравил всю школьную жизнь. Что ж, пришло время платить за это. И Снейп заплатит за это с лихвой.
Его выволокли из ванной почти голого и мокрого. Мужчина отчаянно цеплялся за последний предмет «одежды» на себе – полотенце – что скрывало нижнюю часть его тела от посторонних глаз. Волосы, свисая вдоль лица мокрыми, ароматными сосульками, плотно облепили его шею и плечи. Один взгляд авроров, всего один кивок Невилла – и вот уже Снейп растянут между полом и потолком, как и сам Невилл в тот момент в реальности… Но это, к сожалению, не реальность. Всего лишь мечта. Что ж, мечтаем дальше.
Еще один кивок и авроры покидают комнату, оставляя их наедине. Медленно, молча встать с кресла и обойти невольника, тщательно рассматривая его полуобнаженное тело. Снейпу это не нравится, Невилл прекрасно это видит. Его это пугает, хотя свой страх этот гордец упрямо пытается спрятать от взгляда своего бывшего ученика. Пугает такое пристальное внимание, пугает эта полупустая комната неизвестного назначения, но более всего его пугает молчание Невилла… Быть может поэтому Снейп вновь начинает язвить, но мальчика его пустая болтовня мало интересует. Он останавливается за спиной мужчины и легко, почти ласково, касается рукой, облаченной в черные перчатки из тонко выделанной кожи, его спины, скользя пальцами сверху вниз вдоль позвоночника. Добравшись до полотенца, пальцы останавливаются и резко срывают эту теперь бесполезную для профессора вещь с его бедер и отшвыривают в сторону.
Лишившись последнего предмета «одежды», профессор напрягся. Все его тело будто окаменело, каждая мышца была твердой, как сталь. Он ожидал телесных, традиционных пыток болью. Но их не будет… Почти не будет. Невилл усмехнулся и вновь обошел Зельевара, остановившись прямо перед ним.
- Ожидаете ударов кнута или Круциатуса, сэр? Их не будет… – Снейп молчит, напряженно вглядываясь в его глаза в попытке понять, что же его ждет. - Думаю, у меня есть более действенный способ расколоть и сломать Вас. – улыбнуться и медленно отойти к стеллажу с зельями, взяв сосуд с одним из них в руки. - Не буду спрашивать, знаете ли Вы это зелье. Наверняка знаете. А может и нет… Я выписал его из Японии. Это сильнодействующий афродизиак. Применение наружное. При нанесении его на определенные точки на человеческом теле оно вызывает сильное, жгучее желание, способное свести с ума, если долго оставлять жертву его действия без удовлетворения.
На лице Снейпа не шевельнулся ни один мускул. Лишь зрачки расширились от ужаса. Зельевар продолжал молчать, в упор глядя на зелье в его руках, будто пытаясь испарить его из рук своего юного мучителя.
Вздохнуть и слегка смочить пальцы, предусмотрительно скрытые перчатками, зельем. Мгновение, и вот уже эти же пальцы нежно обводят соски мужчины, касаются его паха, ягодиц, внутренней стороны бедер, плеч, касаясь лишь определенных мест на них. Закончив, Невилл отошел от бывшего профессора зельеварения, вновь сев в кресло и внимательно наблюдая за своей игрушкой. Места прикосновений пока еще влажно поблескивали, но вскоре зелье впитается и его эффект, уже начавший проявлять себя, станет еще ярче и сильнее. Снейп начал глубоко, шумно и часто дышать, периодически то краснея, то бледнея. Глупенький… Бедняга пытался бороться с возбуждением, внезапно нахлынувшим на него. Член дрогнул и, вопреки всем попыткам, ожиданиям и чаяниям профессора, медленно начал подниматься, с каждой секундой отвердевая.
Довольно ухмыльнуться, рассматривая теперь уже мелко дрожащего от возбуждения Зельевара. Держался тот неплохо, но это не на долго… Резко встать и подойти к одному из шкафов. Приоткрыв одну дверцу, взять с одной из полок небольшую плеть-семихвостку с замысловатой ручкой. Если Хозяину плети будет необходимо, тот мог использовать ее не только по ее прямому назначению, но и пользоваться ею как небольшим фаллоимитатором. На кончике каждого из тоненьких хвостиков плети был завязан узелок, что должно было немного разнообразить ощущения пленника.
Зельевар смотрел на него как голодный волк на юного, беззащитного ягненка. Ласково провести рукой по плети, вызывая у Мастера Зелий судорожный вздох, пряча улыбку от своей игрушки. Да, освободись Снейп сейчас из пут, ему пришлось бы не сладко… Меньшее, что в таком случае ожидало бы парня, - это банальное изнасилование. Почти вплотную подойти к мужчине, глядя тому прямо в глаза. Снейп неплохой окклюмент. Несмотря на жуткое возбуждение его сознание все еще более или менее надежно защищено от постороннего вторжения. Не на долго, конечно… Плюс подобных зелий заключается в том, что при нарастании их эффекта, жертва их действия уже не может думать ни о чем, кроме удовлетворения возникшей потребности. Сосредоточенность испаряется, а вместе с ней испаряются все барьеры, что подопытный упрямо пытался сохранить, чтобы спрятать необходимую своим пленителям информацию. Наверное, будь реальный Снейп чуть умнее, он бы тоже применил на нем этот способ, добившись при этом своего намного быстрее, но... На нет и суда нет. А подсказывать реальному Снейпу способ его расколоть Невилл не собирался.
- Это глупо, профессор… Глупо молчать.Вы все равно мне все расскажете. Вы, думаю, сами это понимаете. Не легче ли все рассказать сейчас, сохранив хоть каплю своей чести, а не после всего того, что я собираюсь с Вами сделать, потеряв и честь, и столь дорогую для Вас информацию?
Снейп прорычал что-то нецензурное в его сторону, демонстративно отвернув голову. Вздохнуть, с грустью глядя на мужчину и замахнуться для первого удара. Что ж, он сам выбрал свою судьбу… Впрочем, как и сам Невилл в реальности. Несильный, жаляще-колющий удар пришелся по животу, оставив на нем неяркими красными пятнышками отпечатки узелков, за ним тот час же последовал второй такой же, но теперь уже по возбужденному, стоящему колом члену мужчины, третий - по внешней стороне бедра, четвертый - по груди наскосок, задевая соски, пятый, шестой, седьмой... Зельевар выгибался навстречу ударам и, уже не сдерживаясь, рычал, как дикий зверь, от возбуждения. Удары переместились на спину, ягодицы и внутреннюю часть бедра, терзая и дразня уже покрывшуюся мелкими капельками пота горячую кожу. Рык превратился сначала в вой, а затем в громкие стоны. Чужое тело неприлично изгибалось и судорожно тряслось в оковах, пытаясь вырваться, тянясь к обладанию. Защита от легилименции уже спала, можно было обойти пленника спереди и свободно считать всю необходимую информацию с его ослабленного сознания, но Невилл не хотел этого делать… Зачем? Снейп и так все скажет. Стоит только еще чуть-чуть на него надавить, чуть-чуть унизить, совсем немного растоптать и он сам, исходя слезами, соплями, мольбами и криками, все расскажет.
Рука любовно провела по напряженным ягодицам мужчины, пальцы бесцеремонно раздвинули половинки, ручка плети легко прошлась по промежности, остановившись у самого тугого колечка мышц, игриво щекоча дырочку. Снейп подался назад, пытаясь насадиться на нее…
- Шлюшка… Самая обыкновенная грязная шлюшка. Хочешь продолжения? Расскажи мне все и получишь, что хочешь. – голос звучал ласково, хотя Невилл был абсолютно спокоен и холоден. Тот, мрачный, сильный, величественный, возбуждающий его Зельевар был в прошлом. То, что сейчас болталось в цепях задом к нему было лишь его жалким, растоптанным, почти полностью сломленным подобием, которое не внушало ничего, кроме отвращения… Прикасаться к этому слизню больше не хотелось, но необходимо было закончить начатое. Тем более, что Снейп вновь начал упрямиться, отрицательно мотая головой и что-то скуля себе под нос.
Руки парня на мгновения покинули тело мужчины, на что тот отреагировал недовольным рыком, чтобы вновь вернуться, коснувшись ануса чем-то холодным. Совсем немного давления и вот уже колба с новой порцией афродизиака, свободно преодолев сопротивление мышц, вошла в мужчину почти наполовину, вливая в него свое содержимое и тут же покидая его. Сейчас у Снейпа должен возникнуть сильный зуд в заднем проходе, а его возбуждение должно удвоиться. Примерно минуту ничего не происходило, затем подземелье огласилось пронзительными, хриплыми криками вперемешку с грязной бранью, неприличными угрозами и проклятиями, заставляющей щеки Невилла раз за разом смущенно заливаться краской. Еще раз попросить Снейпа добровольно рассказать ему все и, вновь получив отказ, лишь сокрушенно развел руками.
- Что ж, сэр, я пытался обходиться с Вами по-хорошему, но Вы, увы, этого не оценили. Придется нам поговорить по-плохому…
Подойти к холодной каменной двери и с силой постучать в нее, призывая авроров обратно. Снейп застыл в оковах, угрюмо взирая на него из под полуопущенных век. Бедняга думал, что он сейчас прикажет аврорам его изнасиловать. Как же его игрушка наивна…
Дверь со скрежетом отворилось и в комнату, пыхтя, ввалились призываемые авроры. Вопросительно взглянув сначала на него, а потом на Снейпа и получив тихий, слышный лишь им ответ, мужчины отковали брыкающегося Северуса и оттащили к странному сооружению в дальнем углу комнаты, приковав там его в весьма унизительной и уязвимой позе «раком», на что сам Зельевар отреагировал партизанским «Врешь, не возьмешь, супостат, не расколишь!».
Убедившись, что его игрушка прикована довольно прочно и выбраться не сможет, Невилл попросил авроров стать у двери в другую подсобную комнату и ожидать его приказа.
- Ну так что, сэр? Не передумали еще говорить? Жаль… Видит Мерлин, я не хотел этого делать. Хотя… Я даю Вам еще один шанс, профессор. Даю Вам пять минут, чтобы дать правильный ответ. Что будет, если не дадите мне его, спрашиваете? Все просто элементарно, сэр. Вон в той баночке находится концентрат из феромонов самки волка. Если ответ не будет дан в течение пяти минут, то я просто обмажу вас этими феромонами и впущу сюда самца волка, у которого уже несколько месяцев не было самки. Представьте, что он с Вами сделает… Так, время пошло. Ну так что? – Снейп был окончательно сломлен и растоптан. Он открыл рот и начал…
Удар кнута, со свистом рассекая воздух, вновь опустилась на спину, вышибая из ноющей груди воздух и заставляя судорожно дернуться в оковах, громко вскрикнув от неожиданности… Его сознание было жестоко вырвано из мира грез болью, причиняемой ЕГО реальным палачом. Следом за первым на спину обрушились еще удары… И еще… И еще… Змеем извиваться в цепях, всем телом виляя от кнута, пытаясь избежать неизбежной боли, судорожно глотая воздух пересохшим ртом. И не кричать. Не доставлять ему удовольствия своими криками, стонами, мольбами… Просто придушенно хрипеть, когда терпеть уже совершенно нет сил, беспомощно глотая слезы, рекой текущие из глаз.
Внезапно все прекратилось. Мальчик безвольно обмяк в своих оковах. В ушах звенело от боли, перед глазами было темно, спина превратилась в один сплошной дико болящий окровавленный кусок мяса. Прикрыть глаза, жадно вдыхая воздух, насквозь пропахший его же кровь, полной грудью. От боли и вони, липкой паутиной оплетшей все подземелье, сильно подташнивало. Всего минута прошла… Но этого достаточно чтобы вновь придти в себя, вновь обрести здравость мысли и трезвость ума. Каменная дверь с приглушенным стуком закрылась. Невилл не видел этого. Он просто знал, что этот стук принадлежит именно закрывающейся двери. Глубоко вдохнуть, не обращая внимания на боль в грудной клетке и спине, и открыть глаза: Зельевар уже черной тенью нависал над ним, как стервятник.
- Раз, мистер Логботтом, Вам так безразлична судьба ваших сумасшедших родственников, вам, по всей видимости, будет неинтересно узнать, что в настоящее время они также находятся в гостях у темного Лорда, как и Вы сами.
Иного он и не ожидал. Невилл был готов к этому с самого начала, поэтому, вопреки всем ожиданиям Снейпа, эта новость не поразила его, заставив окклюментный барьер ниспасть с его сознания. Было больно, но иначе быть и не могло…
- Я Вам все равно ничего не скажу. А раз я Вам ничего не скажу, то, скорее всего, меня в скором времени ждет смерть. А раз уж мне суждено умереть, то… Как будущий труп, я имею право на последнее желание? – голос звучал спокойно, хотя и хрипло, а весь внешний вид веял лишь равнодушным холодом.

Отредактировано Neville Longbottom (2010-08-13 17:35:05)

Его оскорбления доставили Снейпу немыслимое удовольствие. Впрочем, ничего другого Невилл и не ожидал. Этот человек всегда снисходительно-язвительно улыбался в лица его оскорблявшим, а потом медленно и мучительно мстил за каждое сказанное ими обидное слово. Хорошо хоть он не догадался применить легилименцию во время моей бесконтрольной вспышки гнева… Тогда бы сопротивление ничто бы не спасло.
Конечно, загляни Снейп к нему в сознание в тот, уже упущенный им, момент, он бы увидел столь желаемые им координаты повстанческого лагеря, но, как бы не драматизировал Невилл, сопротивление повстанцев это не сломило бы. По крайней мере до конца… Хогвартс – это еще не все. Лорд и его прихвостни пока еще не знали, что в Лондоне и еще пяти крупных английских городах уже готовятся крупномасштабные восстания против их власти. Намного крупнее, намного организованней, намного действенней… И самое прелестное в этих восстаниях было то, что Невилл не знал местонахождения их лагерей, не знал имен предводителей и участников готовящихся восстаний, не знал об этих восстаниях ничего, кроме того, что они имеют место быть в скором времени. Единственный, кто знал абсолютно все о них, был Кингсли Брувстер, но его Пожиратели не достанут. Он еще неделю назад ушел в Лондон, помогать местным повстанцам. Что ж, хоть чего-то они знать не будут. Быть может Хогвартс они у нас и отобьют, но страну мы им без боя не отдадим.
С каждой минутой, проведенной в этом глухом подземелье, парень все больше и больше сомневался в том, что ему удастся не выдать Снейпу необходимой тому информации. Сомневался в том, что сможет вынести всю ту боль, что его ожидает. Нет, его тело вынесет все, что бы ему не приготовил Снейп, но разум… Вряд ли окклюментный щит выдержит столь тяжелую эмоциональную нагрузку, что его ждет. Боль собственного тела в совокупности с душевной болью, вызванной мучениями чужого, но столь любимого им, могли сломать его не хуже, чем все те издевательства, что сам Невилл мысленно применил к ненавистному ему Зельевару.
Ненавистному? Пожалуй, что и так… С каких пор? С тех пор как Снейп убил Дамблдора. Именно с тех пор мальчик наконец начал высыпаться по ночам, не мучаясь «мокрыми» снами весьма неприличного содержания с участием его бывшего профессора. Именно с тех пор профессор потерял его расположение, его уважение, его страх…
Снейп прочитал в его глазах ту безрассудную мечту, что охватила его в порыве ярости. Кажется, ему понравилась сама идея подобной пытки. Его паучьи пальцы прошлись сверху вниз по спине, намеренно касаясь самых болезненно пульсирующих после порки мест, остановившись на ягодицах мальчика. От этого прикосновения желудок съежился и подпрыгнул к горлу, едва не выплеснув все свое скудное содержимое наружу. В глазах застыло отвращение вперемешку с презрением и ненавистью, которые мальчик даже не пытался спрятать от своего мучителя. 
Молча смотреть на распинающегося Зельевара, вспоминая то, чего ему так хотелось в период с третьего по конец шестого курса. Секс? Как глупо… Мир не держится на сексе. И Невилл никогда не был на нем зациклен. Мальчик рассматривал секс лишь как необязательное приложение, не зависящее от него, к тем странным отношениям, что он желал… Обоюдная любовь? Еще глупее. Снейп не умеет любить… По крайней мере любовь Мастера Зелий, кому-кому, а именно Невиллу уж точно НИКОГДА не грозила. Нет, ему хотелось совсем иного. Парню когда-то просто тупо хотелось быть рядом с этим мрачным человеком и, по мере своих возможностей и его желаний, делать Снейпа счастливым. Спать в его постели не для того, чтобы получить в свой зад его член, а для того, чтобы рано утром нежно разбудить его мягким прикосновением губ к прохладному виску, обязательно получив в ответ что-то наподобие: «Пятьдесят очков с Гриффиндора, мистер Лонгботтом! За фамильярность…» Обязательно весело улыбнуться в ответ на эти слова и, прильнув теплыми губами к его рту, нежно сцеловать с его губ эту холодную, язвительную улыбку. А холодными темными вечерами сидеть у его ног, положив свою голову ему на колени, и тихо млеть от одной только близости его тела к своему. А если бы еще его пальцы нежно и в то же время властно зарылись в его курчавые волосы, ласково пропуская их сквозь пальцы, то, наверное, он бы просто тихо умер от счастья… И пусть к нему бы относились как к последнему домовому эльфу или самой грязной и доступной шлюхе, но он, в то время, готов был жизнь отдать за подобные маленькие радости. Но это было давно… Теперь всего этого нет. И не будет, – мысленно прибавил Невилл, холодно разглядывая спину ушедшего к двери Зельевара.
- Привести Алису Лонгботтом.
Ну вот и все… Глубоко, судорожно вздохнуть и закрыть глаза, не желая видеть того, что сейчас должно было произойти. Его палач хотел использовать его мать для претворения в жизнь способа пытки, сдуру придуманную им же в гневе. Почему я? Почему именно я? Почему именно моя семья?
Снейп еще что-то говорил, но Невилл его уже не слушал. Зачем? Будто он не знал, что тот скажет. «Говори, где прячутся повстанцы и тогда твою мать никто не тронет.» Ага! Как же? Не тронут они… Внезапно повисшую тишину вспорол, отражаясь от стен и потолка и медленно заполняя собой все помещение, дикий, безумный, хриплый, громкий, истеричный хохот. Хохотать, задыхаясь, хрипя,  срываясь на кашель от боли в груди, не сдерживать слезы, текущие по щекам из под крепко смеженных век, всем телом сотрясаясь в оковах, отзывающихся жалобным позвякиванием и скрипом.

Безумие? Нет. Просто форменная истерика, которая полностью прекратилась минут через десять, как только Пожиратели приволокли в камеру его мать… Привычка, выработанная годами: нельзя плакать при маме и папе. Они всегда слишком остро реагировали на его слезы, а это не лучшим образом сказывалось на их и без того подорванном пытками моральное здоровье. Что бы там не думал Снейп, но нервы и разум у Невилла были довольно крепкие, поэтому свести его с ума, к счастью Зельевара, было не так просто. Хотя впервые в жизни Невиллу хотелось быть по-настоящему безумным. Безумцы не помнят ничего… Безумцы ничего не понимают и ничего не хотят. А его память была напичкана различной полезной для врагов информацией, его разум терзала мысль о том, что он обрек свою родную мать на мучения и скорую смерть, его желания, подстрекаемые весьма сильными эмоциями, так и грозили прорваться наружу.
- Попробуй мыслить иначе, Невилл… Что значит жизнь одного или двух человек в сравнении с жизнями сотни, быть может даже, тысячи человек, которых ты погубишь своей сентиментальностью и долбаной привязанностью?
- Но они мои родители!
- Все равно… Порою ради общего блага необходимо пожертвовать самым дорогим в жизни человеком ради счастья других людей.
- Я не хочу…
- Надо! Вспомни сколько людей уже погибло от их рук… А сколько еще погибнет, если ты расскажешь этому ублюдку все! Ты этого хочешь?
Перед глазами встали искаженные мукой лица друзей, их мертвые, остекленевшие навеки взгляды с застывшей в них решительностью и болью. Они пожертвовали собой ради будущей победы над Лордом. Они тоже теряли на этой войне матерей, отцов, братьев и сестер… Они тоже проходили через эту боль, но не сдались, не сломались. Неужели он, их предводитель, их единственная надежда, сдастся, убив всех тех, ради кого они отдали свои жизни?
- Нет! Я не хочу этого… Я буду бороться дальше! Он и его паршивый Лорд Волдеморт никогда не получат желанного.
Вместе с решением не сдаваться к парню вернулось спокойствие и рассудительность. Осознав, что, несмотря на всю его решительность, его разум все-таки может и не выдержать эмоциональной перегрузки, Невилл попросту на время отрешился от реальности, впав в некое подобие транса, представив себе, что он сейчас не в мрачном подземелье-пыточной с Мастером Зелий, а в его любимых, теплых и безопасных теплицах.
Нервная дерганность сменилась умиротворенностью, расслабленностью и мягкой сонливостью. Спина болела нестерпимо. Впрочем, она всегда болела после многочасовой работы в полусогнутом положении… Сонливость с каждым вдохом становилась сильнее – так всегда бывает, когда работаешь с Амортезией Пастекала. Листья этого растения в большинстве случаев используются для изготовления сильного любовного зелья, которое по своим свойствам уступает лишь Амортенции. У этого зелья есть побочные эффекты. Человек, выпивший его, может запросто уснуть. Это случается, если вы дали зелье не "тому" человеку. Из сна его может вывести лишь резкий запах свежеприготовленных драконьих яиц. Из этого следует, что растение находится под строгим наблюдением. Так же у него есть ещё одно, более важное свойство - сок Амортезии используется в лечебных целях. В частности при изготовлении зелий, которые способны восстановить память.
Как раз сейчас Невилл пытался получить этот самый сок. Для своих, немного корыстных целей… Снейп упорно продолжал поливать грязными оскорблениями его и весь Гриффиндор в целом, поэтому мальчик решил помочь Зельевару заткнуться: подлить ему за ужином сок Амортезии Пастекала. Вся прелесть сока состояла в том, что он не имел ни запаха, ни вкуса, поэтому Снейп вряд ли смог бы понять, что в напитке есть посторонние, угрожающие ему элементы. Только если по ощущению легкой сонливости, что неизбежно накатывает на человека, находящегося в непосредственной близости от сока этого растения. Но, если вспомнить какой вечно усталый вид имеет Зельевар, можно надеяться, что шалость останется незамеченной.
Слуха мальчика достик слабый крик, но тот не обратил на него никакого внимания, продолжая свою работу. В соседней теплице росли молодые мандрагоры, поэтому подобные крики часто слышались сквозь перегородку между ними (теплицами). Оглушить его эти крики не могли, но немного раздражали и мешали сосредоточиться на получении сока, поэтому мальчик тихо стал напевать песенку, некогда сочиненную им с Дином.
В этот момент обидатели мрачного подземелья могли быть свидетелями весьма необычного явления: мальчик, что безвольно висел на цепях посреди комнаты и казался безжизненным или, как минимум, потерявшим сознание, вдруг слегка приподнял голову и тихо, едва слышно начал напевать коротенькую, простую песенку…
- Мой голос слаб, мне не перекричать ревущего хвалу лукавой бездне… – казалось, с каждым словом голос пленника креп, обретая новую, неведомую его мучителям силу. – … но стоит мне вполголоса начать, и сотни голосов подхватят песню.
Тихий голос парня многоголосо отражался вместе с криками его матери от стен темницы, создавая иллюзию немного сумасшедшего хора.
- Одна свеча еще не есть пожар. Одна гитара спящих не разбудит, но я начну, и тысячи гитар заглушат звон фанфар и гром орудий…
Какой бы мрак не застил небеса, какой бы лжец не пребывал в фаворе, мы будем петь, и наши голоса сольются в хоре не для ораторий. – голос теперь заполнял всю комнату, казалось даже стены пыточной поют вместе с юным мучеником. Даже истошные крики его матери стихли, сменившись тихими всхлипами и стонами.
- Кто нем, тот мертв, живой да воспоет свободу, но не ту, что дали свыше…
А ту одну свободу из свобод жить так же как поешь, а петь как слышишь.
В одно мгновение голос смолк и волшебство его звучания лопнуло будто мыльный пузырь. Да и было ли оно, волшебство? Мальчик, во время пения выпрямившися и гордо поднявший голову, вновь обмяк в своих оковах, пребывая в каком-то странном полусне-полубодрствовании.

Вдох – выдох… Еще один глубокий вдох и длинный, медленный выдох. Дыхание, сбившееся после пения, становится вновь спокойным и размеренным. Грудь и спина все еще болели, но мальчик старался не обращать внимание на эту боль. Сердце болело сильнее… Я причиняю боль, я убиваю свою мать. Каждый женский всхлип, стон, вскрик, доносящийся до слуха Невилла, заставляли эту мысль все настойчивее и чаще пульсировать в его сознании, вызывая желание вновь отрешить от этой страшной реальности, уйти в себя, спрятавшись в своем полубезумии, как черепашка в панцире, вновь впасть в транс. Ничего не видеть, не слышать, не чувствовать…  Ничего не желать, никого не узнавать, просто быть «овощем».
Совсем как мама с папой. В сознании вспыхнула яркая картинка: он, Невилл Лонгботтом, дает молодой медсестре-сиделке хлесткую пощечину за то, что она посмела назвать «овощами» его родителей. Это был первый и единственный случай, когда он поднял руку на женщину. Именно в тот день он понял, что его родители никогда не вернутся из небытия, в которое вогнало их запретное заклятие Круциатус. Именно в тот день он почти потерял надежду на то, что их семья воссоединится, вновь станет полноценной.
Вновь надежда на излечение родителей у парня появилась лишь в конце шестого курса. Глупая, слепая надежда, коей суждено было рассыпаться в прах тот час. Он надеялся на Снейпа… На его умения, навыки, искусность в составлении и отваре самых сложных и разнообразных по назначению составов зелий, слухи о которых просочились в Хогвартс.  Глупо, чертовски глупо и смешно. Так наивно вновь приобрести надежду и так больно вновь потерять ее. Снейп оказался Пожирателем. Преданным Лорду сальноволосым ублюдком, который так же, как и Лестрейнджи, калечил и убивал людей. Просить его о чем-то было бы глупо и бесполезно, да и если бы он и решился попросить, кто знает, какую цену бы затребовал Зельевар взамен на свои услуги? Скорее всего, этой ценой было бы Пожирательство и служение Лорду, но Невилл никогда не пошел бы на это. Пусть лучше его родители навсегда останутся «овощами», чем очнувшись наконец от своего странного полусна, они осознают, что их сын помог разрушить, втоптать в грязь все то, к чему они стремились, за что они боролись и страдали. Пусть и ради такой благородной цели, как излечение их от страшной болезни…
После смерти Дамблдора он часто задумывался о Пожирательстве. Он был бы отличным Пожирателем, если бы принадлежал Темному Лорду. Он был бы ничем не хуже Малфоя-младшего с его покойными дубоголовыми дружками Крэббом и Гойлом. Лучше, намного лучше… Намного сильнее, намного умнее, намного преданнее. Он мог бы быть, но он не был… Сами идеи Лорда внушали ему презрение, сами способы достижения целей – ненависть и злость, слухи о его и его дружков развлечениях – отвращение. Он ненавидел Лорда и его идеи, ненавидел Пожирателей, хотя и подсознательно жалел большую их часть. Эти жалкие создания становились под его начало большей частью ради наживы, ради развлечений, ради уважения и престижа, получая взамен лишь презрение, ненависть, увечия и смерть.  Некоторых сгонял к его стягам страх за свои шкуры и за жизни своих близких. И всего несколько недолюдей, таких, как Снейп, Лестрейнджи, Кэрроу и прочие, поддерживали его идеи, были с самого начала ему верны, готовы служить ему до самого своего конца…
Мысли перетекали из одного русла в другое. Внешне это никак не отражалось: лицо парня было спокойным, умиротворенным, тело было расслабленно… Казалось, пленник просто спал. Но «спать» ему пришлось недолго. Короткий разъяренный вскрик Хозяина Подземелий и мгновенно тело юного невольника пронзила ужасная боль. Его будто резали, жгли, свежевали, отбивали и разрывали на мелкие кусочки одновременно. Режущая, колющая, скручивающая, прожигающая, давящая, рвущая на части, дробящая и выкручивающая кости, взрывающая мозг боль. Не внезапная. Парень ждал ее… Он знал, что Снейп поступит именно так. Но Невилл и предположить не мог, что боль будет настолько сильной. Крепко сжать зубы и пытаться глубоко и размеренно дышать, чтобы не кричать. Круциатусы Лестрейнджа были просто детской забавой по сравнению с тем, что сейчас испытывал мальчик. Из под крепко зажмуренных век сочились слезы, от перенапряжения носом пошла кровь, окрашивая лицо парня в багровые тона… Выдержки хватило лишь на минуту, затем тело с силой забилось в конвульсиях, изгибаясь и извиваясь в оковах, сдирая в кровь запястья. Подземелье наполнил истошный крик, заглушающий все остальные звуки, наполнявшие его. Глаза широко распахнулись, обнажая перед Зельеваром взломанное болью сознание, напичканное разнообразной информацией.
Тьма небытия начала медленно затягивать Невилла в свои глубины. Память и сознание уже почти отказали парню. Он не помнил, когда и как все это прекратилось, казалось, это не прекращалось никогда, продолжаясь и терзая тело вновь и вновь, все дальше и дальше...

***
25 июля, 1998 год.
- К сожалению, нам придется оставить Хогвартс, друзья. Наша помощь больше нужна сейчас в Лондоне. Быть может, расправившись с Пожирателями там, мы возьмем с собой пару небольших отрядов на подмогу и вернемся сюда, но сейчас оставаться здесь не безопасно и бесполезно… – Кингсли грустно покачал головой, медленно обводя усталым взглядом окружающих.
Молли стояла в стороне, ее плечи легко подрагивали. Он знал, что она плачет. Она научилась беззвучно плакать еще в самом начале их повстанческого восстания, чтобы не причинять своими слезами боль детям.
Вчера в вылазки не вернулся Артур.  Билл, Чарли и Джордж – вот и все, что осталось от ее семьи. Все они сейчас в Лондоне, а значит она последует за ними, чтобы, при случае, попытаться защитить их.
А остальные? Гриффиндорцы смотрели с решимостью и такой несвойственной им покорностью. Как и взрослых, их так же измотали эти бои и эти потери. Бесспорно, они пойдут за взрослыми. Им необходимо забыть обо всем, что здесь произошло. Хотя бы на время.
- Значит, решено. Мы отправляемся в Лондон немедленно. Всем срочно собрать свои вещи и собраться в главной пещере у портала.
Спустя пол часа повстанцы покинули свой лагерь, оставив пещеры, в которых ранее жила небольшая семья некромантулов, пустовать. Нагрянувшие туда cпустя два дня Пожиратели никого не нашли.

Отредактировано Neville Longbottom (2010-10-03 20:49:21)

Очнулся Невилл не только от дикой боли во всем теле, но и от того, что кто-то грубо срывал с него остатки штанов, нижнего белья и грубо облапывал ягодицы, недовольство чем, неловко краснея, и не преминул высказать вслух в весьма нецензурной форме, как только онемевший язык и сорванный голос вновь начали его слушаться. Хорошенько пройдясь по отцу и матери Снейпа, а так же по всем прочим его ближайшим родственникам, в конце не преминув упомянуть способ его рождения, отведя тем самым душу, парень с трудом заставил себя успокоиться и взять себя в руки.
Сопротивляться сил не было, но, чтобы не касаться покорным слабаком, юноша слабо дергался и извивался в руках двух дубоголовых Пожирателей, что тащили его к той конструкции, где не так давно была прикована его мать. Зельевар стоял к нему спиной, задумчиво переставляя пробирки. Со стороны могло показаться, что Снейп подбирает подходящее зелье для продолжения пыток, что парню казалось вполне логичным. Нужно сказать, что Невилл попросту не помнил, узнал ли что-нибудь Снейп от него, прежде чем он потерял сознание, или нет. И этот факт его сильно беспокоил…
Оказавшись прикованным в унизительной позе «раком» один на один с Зельеваром мальчик немного растерялся. После пыток мышцы спины, ног, рук, груди судорожно подергивались. Что дальше? Клеймление, расчленение, кастрация, кактус или раскаленную кочергу в зад? А может еще одна порка или рисование каленым железом по телу? Прохладные пальцы легко, почти не задевая рубцов, чему Невилл очень удивился, прошлись по спине и переместились на ягодицы, ощупывая их. Так… вот что тебе нужно! Странно…
- Все, что мне было нужно, я от тебя узнал. Твои нелепые попытки сопротивления также глупы, как и ожидалось. Толку от тебя больше нет. Можешь ли ты привести мне хотя бы одну причину, почему тебя и эти безмозглые растения, породившие тебя, стоит оставить в живых?
Внезапно стало смешно. Абсолютно проигнорировав вопрос Снейпа, Невилл громко расхохотался.
- Что, Снейп, не верится, что мой зад мог так сильно похудеть? Конечно, ты же привык пялиться на мои пухлые, аппетитные ягодицы на отработках! А по ночам, наверняка, потихоньку дрочил, одиноко лежа в постели и вспоминая мой сногсшибательный зад, не так ли, старый извращенец? Наверняка, ты всегда хотел его пощупать. Ну как? Нравится, Северус? – мальчик смеялся, не в силах остановиться. Вся эта ситуация казалась ему слишком забавной. – А я-то думал, почему же наше Зельеварное Величество так любил созерцать мою персону практически каждый вечер у себя в подземельях? А все оказывается так просто… А знаешь, если бы только я был не прикован, я бы уже давно дал тебе по морде, ибо спать с таким сальновьлосым ублюдком, как ты, мне абсолютно не хочется. Может, снимешь мои оковы, милый? – слегка повернуть голову и, нагло подмигнув Зельевару, хихикнуть. Хочешь меня трахнуть? Тебе нужно - ты и придумывай, как сохранить мне жизнь!